Lithium muriaticum (Shah)

Меня ни во что не ставят

Случай. Женщина, 58 лет. Диагноз: рассеянный склероз в течение последних 16 лет. Остеомиелит лицевых костей, который начался с зубной боли. Я постепенно теряю зрение. Рецидивирующие абсцессы десен. Лекарства помогают лишь ненадолго. Остеомиелит не проходит совершенно. Я так больше не могу (начинает плакать).

Как всегда, ситуация критическая.

Одиннадцать лет назад меня нужно было срочно лечить, поскольку болезнь развивалась стремительно, и мой гомеопат дал мне Gelsemium. Я впала в панику, проснувшись с раздутой правой щекой. Мне поставили диагноз целлюлит.

Доктор настаивал, чтобы я начала принимать антибиотики, иначе мог развиться менингит. После этого я стала сама на себя непохожа. Я ходила в кафе, никогда ни с кем не говорила о своей болезни, хотя сильно изменилась в лице. Я выглядела очень странно. Закончилось тем, что мне вырвали зуб. Ситуация совсем вышла из-под контроля.

В итоге мне пришлось пить антибиотики с кучей побочных эффектов, которые помогли на какое-то время. А потом инфекция началась в другом зубе. Я сказала стоматологу, что симптомы вернулись. Он обследовал меня, и оказалось, что инфекция добралась до костей. Снова антибиотики, которые помогли ненадолго. По просьбе своего гомеопата я вела дневник своей болезни.

Перед самым абсцессом мне приснился сон – мой друг и мой муж. Я ушла жить к его брату. Думаю, это была поездка на аэроплане. На два дня я погрузилась в чтение старых дневников.

Пациентка говорила очень путано. Объясню, в чем дело — она перестала рассказывать свой сон, и вместо этого заговорила о событии из далекого прошлого.

Он пришел домой и сказал: «По-моему, у меня тромб в руке. Он может вызвать остановку сердца, и я умру». А потом уселся смотреть телевизор. Я позвонила в больницу — спросить, что делать, нужно ли вызвать скорую помощь? Мой муж плотник. Мне попалась какая-то старая докторша, которая отругала меня, что я позвонила не вовремя.

Хорошо, а после того, как вы позвонили, что было дальше? — Я позвонила в другую больницу. Там меня немного успокоили и обнадежили. Потом я подошла и рассказала ему то, что узнала. Он очень разозлился: «Зачем ты мне все это говоришь? Я просто хотел отдохнуть!» А у меня почти истерика началась, когда он сказал мне, что может умереть.

До того, как я решила встретиться с вами, вы мне снились, три раза за последние месяцы – что вы беседовали со мной на приеме и очень внимательно расспрашивали, и что вы дали мне Calcarea fluorata 1M.

В другом сне я спрашивала вас, какую мне потенцию принять. В третьем сне вы инструктировали меня насчет Calcarea fluorata, только не помню, что именно говорили. Помню, вы на меня разгневались ни с того ни с сего.

Когда я увидел пациентку, она сидела в инвалидном кресле, слабая, немощная, ее привезла машина скорой помощи; женщина постоянно пыталась удостовериться, что я ее вижу. У нее была очень слабо выражена связь со своим «Я», она говорила очень медленно, подавленно. Обратите внимание на возникающее у нее чувство острой паники и беспомощности.

Когда начались все эти проблемы, мне приснился сон: странный высокий человек, очень сильный, хватает меня с намерением причинить боль или убить. Я была просто в ужасе. У меня не было сил бороться, я была слишком медлительна, чтобы убежать, ничего не могла поделать. Полная беспомощность. Он собирался забрать меня, отрезать от моего мира. Мне и раньше снились похожие сны.

Постоянная смена тем очень сбивала с толку; пациентка говорила медленно, шепотом. У нее было очень изнуренный вид, изможденное лицо, растрепанные непричесанные волосы.

Я не хочу выглядеть как бездомная женщина, как нищенка. Когда мне было шесть лет, моя мама попала в психбольницу, где получала терапию электрическим шоком; она совершила самоубийство – застрелилась, когда мне было семь лет. Ее сестра-близнец тоже покончила с собой полгода спустя.

Дедушка покончил с собой годом позже. До самоубийства моя мать всерьез избивала меня каждый день. Я была доброй девочкой и очень переживала за нее. Однажды ей было трудно пылесосить, и я предложила помочь ей. Мне нужно как следует отдышаться, чтобы вернулись старые воспоминания. Проблемы с бессонницей.

Муж у меня очень хороший, но у него случаются непредсказуемые приступы злости. Он ужасно злится, когда его критикуют. По профессии он работник физического труда. Когда я на чем-то настаиваю, он приходит в бешенство и тогда у меня начинается приступ.

Большинство моих симптомов – правосторонние. Я помню, как мать часто била меня по правой стороне. Я не могла поднять глаз — она как будто переставала быть собой, когда била меня. Это был другой человек в ее теле.

Я боялась, что она превратится в другого человека. Если дети плохо себя вели, она становилась сама не своя, просто теряла рассудок. После того, как мать покончила с собой, мы жили у теток. Я ужасно переживала, что не смогу позаботиться о своей сестре. Мне было семь.

Я много расспрашивал пациентку об этом событии, но не выяснил ничего нового. Рассказ очень бессвязный. Она говорила, что беспомощна. Она действительно путалась, говорила и двигалась очень медленно. Создавалось впечатление, что часть ее памяти заблокирована, разорвана связь со своим «Я».

Мне никогда не приходило в голову, что отец может о нас позаботиться. Все пыталась понять…. никогда никому не говорила, что мать покончила с собой. Загоняла эти мысли глубоко внутрь, пытаясь не обращать на них внимания. Но я знала, что как только кто-то проявит интерес, я все расскажу. Моя тетя запрещала мне говорить об этом посторонним, и я молчала. Просто молчала.

Женщина рассказывала крайне медленно. Чтобы добраться до этого момента, я потратил полтора часа. Нормальная продуктивная беседа была невозможна, случай был отнюдь не из легких. Ее мыслительный процесс был заметно заторможен.

Я по-прежнему не понимаю. Вы говорите, у вас какой-то страх? — Меня пугает, что я могу стать инвалидом. Зрение все время прыгает. Я боюсь, что кто-то лезет в окно. Я хочу чувствовать себя в безопасности, защищенной.

Во сне я вижу пугающие сцены жестокости и насилия: Огромный человек, у которого есть ключи от моего дома. Думаю, он был дьяволом. Он стоял там, смотря на меня. Непохоже было, что он собирается напасть на нас. Он ушел, а я все не могла успокоиться — боялась, что он схватит меня и вышвырнет из дома.

Вот все, что пациентка рассказала во время первой беседы. Она была полностью отделена от своих эмоций. Тогда мне показались важными следующие моменты: паника – критическая ситуация; безопасность структуры; нищенка – бездомная женщина.

Мать, покончившая с собой, и безумие. Отец не мог заботиться о них. Жила с родственниками, тетками. Никогда ни с кем не общалась, и тетя запрещала ей это.

Она не чувствовала себя в безопасности, была полностью зависима и беспомощна. Создавалось впечатление, что в глубине души пациентка очень проста и наивна. Ее сны тоже были наивны во многих отношениях.

Выраженная беспомощность. Из-за кариеса нижней челюсти и моментов «ясновидения», когда еще до приема она видела меня во сне, я подумал о Lithium phosphoricum. Попытайтесь понять. Я назначил этот препарат, хотя он не совсем подходил ей. На фоне его приема произошли некоторые перемены.

Очередной прием через 3 месяца

После приема лекарства у меня появилось много страхов. Я чувствовала полное бессилие. Всю ночь лежала без сна, вспоминая давние события, когда переживала такое же полное бессилие.

На фоне Lithium phosphoricum ситуация немного изменилась. У женщины прибавилось энергии и появилась хоть какая-то связь с собственным «я».

Сильные люди постоянно демонстрируют вам, какие они сильные. Очень тяжело было постоянно помнить о самоубийстве. Сестры были слишком малы, чтобы справиться с этим.

Пациентка рассказывала эту историю заново. Еще сказала, что принимает лекарства самостоятельно. Больше ничего добиться не удалось. Очень трудный человек, с ней нужно было быть терпеливым.

И всегда находились люди, которым не хватало терпения, полностью подавлявшие ее. Вот что я понял из всей этой истории. Даже другие доктора давили на нее ее. Закрывали дверь у нее перед носом. Она была совершенно бессильна, беспомощна.

Ни помощи извне, ни силы внутри. После приема препарата женщина призналась: ей не давала покоя мысль, что у ее мужа роман на стороне. Я сам был шокирован охватившим ее чувством беспомощности. Она переживала острую панику, бессилие, была очень медлительна. Все усилия совладать с паникой были бесплодны.

Но зато я увидел, что у нее появилось больше симптомов, она описывала их более связно; женщина была уже не такой заторможенной, как раньше. Тогда я дал пациентке Lithium muriaticum, который оказал очень сильное действие. Спустя два месяца я получил письмо.

Я получила первую дозу Lithium muriaticum С 30 в марте. Оно начало действовать прямо в тот момент, как растаяло во рту. Эффект проявился буквально через час. Основное действие – это облегчение горя, которое я чувствовала, но была не в состоянии выразить. Я разрыдалась при мысли, что у моего мужа роман на стороне – так сильно я никогда раньше не плакала.

Сразу нахлынуло столько чувств. Сейчас меня очень поддерживает мой муж. Бессонница тоже уменьшилась. Физически лекарство помогло ненадолго, все симптомы сохраняются. Зато эмоциональный эффект длится намного дольше. Многое меняется у меня в голове, но не все еще прояснилось.

Ее будоражит множество разных чувств. У человека, который находился в таком заторможенном состоянии, настолько был разъединен со своим «я», вдруг появилось столько эмоций! Я посчитал это хорошим знаком.

Таких пациентов действительно нужно долго наблюдать, прежде чем появится возможность на более глубоком уровне разобраться, в чем их проблемы. Нет другого пути понять, что чувствуют эти пациенты, кроме как ждать, пока лекарство начнет действовать и чувства выйдут наружу.

В патогенезах и Hydrogen, и Lithium вы найдете, что эти пациенты наивны во многих отношениях.

Думаю, что эта наивность как-то связана с моими аутоиммунными обострениями. Это из-за того, что мама меня била. Она была единственным человеком, защищавшим меня, гарантией моей безопасности — и она же нападала на меня.

Если вы перечитывали запись нашей первой беседы, то заметили: там не было деталей. Я сама их не знала. Я никогда не давала отпор, несмотря ни на что, ведь она была моей матерью. Но сама ситуация приводила меня в ужас.

Как можно вынести, что тебя бьют безо всякой на то причины, а у тебя нет сил ответить тем же? Они как будто одно целое – моя мать и мое аутоиммунное заболевание. Никогда ничем я не могла защитить себя. Но сейчас я гораздо менее наивна, чем была, когда мы с Вами встретились впервые.

Теперь пациентка многое осознала, гораздо более трезво оценивает ситуацию. В первую нашу встречу память у нее была полностью заблокирована, женщина была заметно отрезана от собственной жизни, от своего прошлого, пребывала в отупении, в оцепенении, в состоянии, как будто паника дошла до максимума. Это было самой явной переменой в результате лечения.

Еще она говорит о своей физической болезни. Не знаю, возможно ли обратное развитие ее заболевания, но самочувствие улучшается. Самое главное, что у нее снова началась зубная инфекция. Из-за боли ей пришлось обратиться к специалисту; она приняла одну дозу Lithium muriaticum, и все прекратилось.

18 месяцев после приема Lithium muriaticum

Пациентка самостоятельно зарабатывает на жизнь и больше не чувствует себя беспомощной. У нее очень много планов. За полтора года от полной беспомощности она перешла в состояние, полное надежд и гораздо большего понимания себя. После Lithium muriaticum сознание женщины полностью прояснилось.

Она стала независимой и может сама обеспечить себя. Она стала намного сильнее. Боль от предательства мужа и обманутой любви полностью утихла. Пациентка гораздо меньше переживает из-за своей инвалидности, несмотря на рассеянный склероз.

За 18 месяцев нашего общения она стала заметно меньше бояться того, что ей придется самой обеспечивать себя, и уменьшилась связанная с этим беспомощность. Нет тенденции к усилению симптомов рассеянного склероза, во всяком случае, наблюдается улучшение самочувствия в целом. Однако на момент последнего письма пациентка была еще далека от полного излечения.

Случай 

Женщина, 37 лет, тяжелая депрессия. Женщина пришла с жалобами на боли в желудке, которые то возникали, то исчезали, почти как при пептической язве. Иногда лекарства ненадолго помогали, но потом она приходила снова. Так продолжалось более десяти лет. Я знал ее еще ребенком, а сейчас она сама стала матерью.

В тот день мы потратили много времени на воспоминания. Для этого я специально выделил время с утра до 4 часов дня. Все это время я пытался как следует разобраться в ее проблеме. Этот случай окажется длиннее, чем предыдущий, но я хочу, чтобы вы увидели его в целом и проследили, как развивались события.

Я пытаюсь и анализировать себя. Вы задали мне много вопросов, на которые я не готова ответить. Очень много голой правды, с которой я боюсь оказаться лицом к лицу. Я записала свои мысли, но потом выбросила листок в мусорную корзину. Я несчастна в той ситуации, в которой мне приходится жить. Я совершила большую ошибку, выйдя замуж. Если бы не родилась дочь, я бы уже давно ушла от мужа.

Но я слишком люблю ее. Это самая главная причина, почему я расстроена и несчастна. Я сама виновата, потому что это был брак по любви. Теперь я решила смириться с этим. Через четыре года после свадьбы я поняла, что совершила ошибку, что мы с мужем диаметрально противоположные люди. Тогда я стала идти на компромиссы в попытке хоть как-то улучшить ситуацию.

Итак, в чем, по-вашему, заключается ее ситуация? — Она в тупике. Сдалась. Смирилась со сложившейся ситуацией. Она не хочет уходить от мужа, потому что любит дочь.

Что здесь самое важное? — Я не хочу уходить!

Но она хочет уйти. — Именно это я и пытаюсь вам объяснить. Забудьте слова «из-за дочери». На мой взгляд, они не имеют значения и не должны фиксироваться в вашем сознании. Каждая мать любит свою дочь, это не главное.

Самое важное, почему она не хочет уходить? Не думайте о внешних причинах ее проблемы. Не считайте ее дочь причиной, по которой она остается замужем. Причина внутри пациентки.

Вам нужно отстраниться от того, что рассказывает пациентка, и добраться до ее истинных чувств. Что вынуждает ее застопориться в этой ситуации? Она добивается чего-то. Она в отчаянии. Чего она добивается?

Эта женщина сделает все возможное, чтобы остаться в этом состоянии. Она предоставит вам кучу симптомов-действий, например, «я часто иду на компромиссы» и так далее. Чем более вынужденная ситуация, тем больше таких симптомов-действий. Совершенно противоположными им окажутся ее симптомы-чувства.

Мы видим отчаяние в словах пациентки: «Я не хочу анализировать себя, потому что наружу вылезет много неприятных вещей, с которыми я не хочу разбираться». За эти десять минут вы узнали, в чем заключается суть этого клинического случая.

Я делала все, чтобы он был счастлив. Но теперь я знаю: прежде чем делать кого-то счастливым, нужно стать счастливым самому. Как-то четыре месяца назад я села с ним рядом и сказала, что очень расстроена тем, как все происходит.

Сказала, что люблю свою дочь больше, чем его. Это не значит, что я не забочусь о нем, вовсе нет. Я очень сильно о нем беспокоюсь. Но что-то пропало в наших отношениях, я не знаю что. В прошлом году он лежал в больнице, и я делала для него все, что могла. Родители мужа даже не знали о его болезни, я одна знала.

Эта последняя фраза очень важна. Она отражает ощущение пациентки, что всегда есть только одни человек, который по-настоящему заботится о вас. Механизм тот же, что и в наших снах, когда все персонажи – это на самом деле вы.

То, что постоянно крутится у нее в голове – это и есть она сама. Я не беру во внимание поступки пациентки, я обращаю внимание на слова «Я одна». На то, что никого из семьи не было рядом, чтобы помочь.

Я не хотела, чтобы он убил себя или умер, или еще что-нибудь… Вот они, все ее страхи.

У меня не было отца, и муж думает, будто я все это делаю для того, чтобы моя дочь не осталась без отца. Чтобы ее не растила мать-одиночка, как меня. Я села с ним рядом и рассказала о своих чувствах.

Он пообещал, что постарается исправиться. Предложил вместе решать эту проблему. Я много раз уходила из дома, но никогда не пыталась покончить жизнь самоубийством. Иногда мне очень хотелось это сделать, но недавно я поняла, что это глупый способ решать проблемы. Но есть одна вещь… Черт, я жутко его боюсь!!!

На что вы сейчас обратили внимание? «Я ужасно его боюсь!» Все, что от вас требуется – это запомнить «Я боюсь», забыв «его». Не вмешивайтесь в рассказ. Ваша задача – изучить ее страх. Что это за страх?
Подумайте над ее словами «мать-одиночка» и над тем, что она часто уходила из дома.

Когда он в таком настроении, я соглашаюсь со всем, что он говорит.

Видите, она переживает чрезвычайно острое отчаяние: «Я ухожу и я не собираюсь убивать себя»; «Мне приходится идти на компромиссы»; «Я должна смириться с этим». Это, я уверен, малярийный миазм. Сикотический миазм нужен там, где пациент говорит: «Хорошо, я согласен. Я принимаю ситуацию. Я ничего не могу изменить. Просто закрываю на все глаза»

Сикотический миазм – это полное смирение. Острый миазм – это острая угроза, острое отчаяние. В этом малярийном миазме присутствует смирение сикотического миазма, с эпизодическими вспышками острого отчаяния.

Знаете, как протекает малярия – периодическими атаками; у больного приступы такого озноба, что вся кровать сотрясается; ощущение, будто кости сейчас выскочат наружу.

Очень тяжелое состояние, крайне высокая температура, приступ очень пугающий. Это чередуется с сикотическим состоянием – с состоянием смирения, потому что малярия – это хроническая болезнь. И при ней, как правило, помогают «хронические» препараты. Итак, в данном случае мы видим периодические эпизоды острых столкновений между мужем и женой.

Я просто стараюсь быть спокойной. Сама удивляюсь, как я могу быть такой спокойной, наверное, только из-за дочери. А муж на следующий день ведет себя как ни в чем ни бывало. Иногда извиняется за свои приступы злости, объясняет, что просто не может с ними справиться. Каждый раз я говорю себе: «В следующий раз я заберу дочь и уйду» — и каждый раз остаюсь. Думаю, что должна дать ему еще один шанс.

Не знаю, почему я не ухожу от него. Стараемся, стараемся наладить отношения… а потом он взрывается. Он сам не знает что творит во время этих вспышек гнева. Я просыпаюсь среди ночи, и все эти мысли крутятся у меня в голове. Спрашиваю себя: «А вообще я сильная? Думаю, да, я могу привыкнуть. Но правильно ли это?»

И здесь мы опять находим проблему ухода, отделения. Эти вопросы возникают приступообразно. Основная проблема: «Могу ли я уйти?»

Так что я становлюсь «ходячим парадоксом», как будто в одно и то же время живу двумя жизнями. Внутри — эмоциональная развалина, а внешне — сильная.

Это как раз сикотическая часть малярийного миазма.

Я устала от такой жизни. Муж думает, что я сильная, что я не заплачу, но это не так. Когда я смотрю фильм, я плачу. Переживаю, как любая женщина. Мне очень горько оттого, что он все время так обращается со мной. А он говорит, что я похожа на мужчину, только не такая физически сильная. Эта мысль постоянно крутится у меня в голове. Ненавижу ее! На самом деле я очень наивная и мягкая.

Мой отец умер, когда я была маленькая. Матери пришлось одной справляться с двумя детьми. Я была старшая, и в пятом классе мне приходилось помогать маме работать в банке. Брат часто болел, так что ему уделялось больше времени, чем мне. Я ревновала мать, между нами постоянно шла война. Брат был слишком мал, чтобы воевать с ним.

Я старательно училась. Мне постоянно приходилось быть очень независимой, самой принимать все решения, потому что отца не было, а мать все время была занята. И всегда мне было очень трудно самой принимать решения.

Я любила одного человека, хотела выйти за него замуж, но не получилось. Мать с дядей не разрешили мне, потому что он был мусульманином. «Ты выйдешь за него замуж только через наши трупы», — сказали они.

Вот с того момента и начались мои несчастья в жизни. А потом я встретила своего теперешнего мужа, он был моей полной противоположностью. Очень интровертный. Правда, к тому времени я и сама такая же стала. Я вошла в семью мужа, очень консервативную семью.

Поначалу я была совсем не против. Делала все, что могла. Потом начались проблемы между моей матерью и сестрой мужа, которая вскоре после нашей свадьбы развелась и вернулась домой. С самого начала я сказала мужу, что не собираюсь всю жизнь просидеть дома, что я хочу чем-нибудь заниматься. Он ответил: прекрасно, ты можешь работать в нашей компании.

По моему мнению, все началось со смертью ее отца. У них семья была устроена так, что женатые дети живут с родителями, а ее матери не на кого было опереться. Все они — мои пациенты, вся семья ходит ко мне на прием. С того самого времени пациентка чувствует себя одинокой. Ни матери, ни брата, ни отца. А в кого она влюбилась? В человека другой культуры, недопустимая ситуация.

Ее семья исповедует джайнизм, разновидность буддизма – а это очень далеко от мусульманской культуры. До сих пор, спустя все эти годы, она испытывает романтические чувства к тому молодому человеку. Ее подлинное состояние проявилось после переезда в дом мужа. Даже несмотря на то, что ее мать была несчастна, она все же была хоть какой-то структурой для пациентки, на которую можно было опереться.

Моя золовка вернулась, и из-за нее и ее разрушенного брака возникла очень тяжелая ситуация. Все переживали за нее, у нас с мужем даже не было медового месяца. Все внимание было отдано его сестре. Жизнь полностью изменилась – меня ни во что не ставили, мне приходилось день и ночь работать по дому. Сестра мужа спала с нами в одной комнате.

Представьте себе новобрачных, которым приходится спать в одной комнате с сестрой мужа!

Меня постепенно охватывало бешенство. Все слуги уволились, работала только я – делала все по дому. Через пять месяцев после свадьбы муж повез меня на неделю отдохнуть, и я забеременела.

Но я не хотела беременности — знала, что за жизнь у меня начнется тогда. Это место было для меня адом. Я просила мужа предохраняться, но он хотел ребенка. Беременность была тяжелая, я никак не прибавляла в весе. Была сильная тошнота, непереносимость запахов. Я плохо питалась во время беременности.

Потом муж наконец начал понимать, что так не может продолжаться. Тогда я уехала к матери и несколько месяцев жила у нее. Потом мама решила, что мне нужно вернуться. Мы переехали обратно в семью мужа, но ничего не изменилось, и мы снова уехали.

Нам негде было жить, некуда идти. Тогда я просто взяла и ушла – одна с пятимесячным ребенком. Моя мать убеждала меня, что я должна жить с ними. Но я поселилась у родственников и от них позвонила мужу.

Сказала ему, что не собираюсь возвращаться, что хватит с меня дерьма. Сказала ему, что убью себя и дочь. Он ушел из своего дома, приехал ко мне, и мы втроем месяц жили в гостинице. Потом он поговорил со своим отцом, который готов был дать нам денег на покупку дома, если муж станет работать в его фирме.

Итак, по-прежнему остается зависимость. Проблема пациентки заключается в ее полной зависимости, отсутствии дома, работы – ей некуда пойти. Обратите внимание, как она уходит из дома мужа к матери, а потом мать отправляет ее обратно, и она находит пристанище у каких-то родственников, потом снова возвращается в дом мужа, потом живет в гостинице.

Основное переживание: «Куда мне идти?». У пациентки нет структуры, на которую можно опереться. В этом ее состоянии мы видим беспомощность и отчаяние.

Денег, которых дал свекор, хватило, чтоб снять маленькую комнатку в частном пансионе – там мы втроем и жили 8 месяцев. Потом начались беспорядки и нам пришлось съехать, так как дом принадлежал мусульманам. Мы оказались на улице с маленьким ребенком, жили буквально на чемоданах.

Для меня это было большой трагедией. И за все это время муж ни разу не прикоснулся ко мне, не проявлял любви, у нас не было секса, я совсем была ему не интересна. У нас не было денег, мы жили впроголодь. Мы с дочкой постоянно болели. Я не могла общаться со своими родителями, вообще ни с кем.

Ни дома, ни денег, ни любви, ни друзей, ни мужа — и маленькая дочь на руках. Абсолютно никакой помощи извне и никаких внутренних ресурсов. Очень важно бывает оценить, какие у человека внутренние ресурсы. Чем дальше вниз по Периодической таблице, тем больше у пациента ресурсов.

У меня была подруга, которую я давно знала, мы не раз проводили вместе выходные. Ее муж начал флиртовать со мной, а я не остановила его. Может быть, мне не хватало секса. Но у нас с ним ничего не было, никакого секса — несколько прикосновений, и все.

Тогда я даже думать себе не позволяла о сексе, но в то же время мне нравилось, что он делает. А потом мой муж все узнал. К тому времени отношения между нами и так были плохие уже пять лет, а с того дня он стал бить меня. Тысячу раз спрашивал, что конкретно между нами было. Он стал очень подозрительным, уходя из дома, контролирует меня по телефону. Угрожает вышвырнуть меня из дома. Я действительно очень боюсь.

Женщине было очень трудно выбраться на эту консультацию. Уходя из дома, онa по-настоящему боялась, как муж отреагирует, как объяснить ему, где она была эти 4 часа. Ситуация усугубилась тем, что в тот день очень плохо ходил общественный транспорт. По возвращении домой ей пришлось туго.

Пытаясь лучше разобраться в ее состоянии, я неоднократно задавал женщине вопрос, что произойдет, если она уйдет от мужа. А она заявила мужу: «Даже мой врач сказал, чтобы я ушла от тебя!».

После этого ей стало невероятно трудно выбраться на консультацию, потому что муж активно сопротивлялся нашему общению. Конечно, я мог бы позвонить ему и поговорить по-мужски, но я хотел, чтобы женщина сама набралась храбрости. Я хотел, чтобы она осознала свое место в жизни. Все дело было в ней, а не в муже.

Ненавижу эту главу своей жизни. Каждую неделю мне приходится рассказывать все заново. До сегодняшнего дня у меня в душе царила полная безнадежность. Как будто я кусок дерьма, валяющийся под ногами. Родственники ни во что не ставили моего мужа.

Это значит: «Я не важна. Меня ни во что не ставят».

Последние два года каждый раз, как муж пытается подойти ко мне, я отталкиваю его. Он пьет и курит. Не разрешает мне устроиться на работу. Орет на меня, всячески оскорбляет. Уверен, что я флиртую со всеми мужчинами. Он не принимает никакого участия в воспитании дочери. Но я все еще люблю его. Он таскает меня за волосы, лапает меня везде, как грубое животное.

Пожалуйста, давайте пока оставим это в стороне. Какие чувства возникают у вас при мысли, что вы уйдете от мужа? К чему это приведет?

Пациентка очень устала, рассказывая мне все это. Однако до этого я не хотел прерывать ее, чтобы она высказала наболевшее. Я только задавал незначительные вопросы, чтобы она могла выговориться. Но теперь мне нужно было понять, какие страхи скрываются за всем этим.

Материально я недостаточно обеспечена, мне не хватает денег на воспитание ребенка. Общество будет презирать меня. Моя мама будет бояться, что я приду к ней жить. Муж подумает, что я вынуждаю его уйти от родителей.

А что еще? — Еще я думаю о том, что дала обещание никогда не оставлять его. В моем сознании постоянно вспыхивает мысль: «Я поступаю неправильно». Бог меня накажет. Кто-нибудь будет страдать по моей вине. Сейчас я сама страдаю. Он может украсть у меня дочь…

Почему вы так боитесь, что он украдет у вас дочь? — Я люблю ее. Она для меня все. Каждый человек хочет, чтобы хоть кто-то был с ним ласков. Когда муж рядом, я чувствую себя хоть немного в безопасности.

Я чувствую себя слабой. Как я могу думать о том, чтобы уйти от него? Моя мать никогда не придет на помощь, если мне будет плохо. Сейчас хотя бы есть какие-то деньги, какой-то уровень жизни.

А что для вас самый низкий уровень жизни? — Это когда мне придется уехать из города и жить в пригороде. Я не смогу найти время на себя, буду работать все время. Не смогу воспитать своего ребенка, привить ему духовные ценности. Вся жизнь будет уходить на зарабатывание денег.

А что еще? — Не будет никакого комфорта.

Что это значит? — Всего один вентилятор на потолке… Мне придется самой стирать белье. Не будет никакой прислуги. Это ужасно! Не будет друзей, а они очень нужны мне. Я окажусь в изоляции, в полном одиночестве. Я ненавижу быть одной, я очень люблю людей. Не будет никаких развлечений. Просто похороню себя заживо в этой комнате 3 на 3 метра.

Что еще? — Всего две смены одежды. Нет денег, а у меня на руках ребенок. Эта мысль сводит меня с ума. Я чувствую себя ужасно беззащитной (начинает плакать). Одна, в полном одиночестве… А когда дочь вырастет, я стану не нужна ей. И мне негде будет жить…

Что еще? — Кто-нибудь может домогаться меня, изнасиловать. Просто думать не могу о том, как буду жить одна. Больше ничего… Просто не могу думать о том, что буду одна. Стану одной из тех нищенок на улице. Как представлю это, просто впадаю в панику… Я совершенно беспомощна в этой ситуации.

Что еще? — (Десять минут сидит молча). У меня перед глазами стоит картина, как скорая помощь увозит прочь тело моего отца. Я стою там, зная, что он никогда не вернется, и чувствую себя одинокой (плачет). Однажды мне приснилось, что он жив – я была так счастлива! Одна, одна… (плачет еще сильнее).

А еще какие-нибудь сны помните? — Я поехала с дочерью отдыхать и ждала в аэропорту пересадку на другой самолет. Вдруг вижу знакомое лицо — это мой старый друг. Я удивлена и шокирована, но не подхожу, боюсь заговорить с ним. Он все еще неженат — пообещал мне, что никогда не женится, и сдержал обещание.

Я просто не знала, что делать. Жутко боялась, что муж узнает и побьет меня, и все будет кончено. Память об этом моем друге до сих пор прячется где-то в уголке моего сознания. Иногда думаю — какой была бы моя жизнь с ним? Как сильно он любил бы меня?

Пациентка очень жаркий человек, от солнца наступает ухудшение. Первым был назначен Natrium muriaticum, дважды, в потенции 1М.

Очередной прием через 3 недели

Я очень раздражительна, не могу сосредоточиться. Крайне подавлена, перестала разговаривать с людьми.

Она в глубокой депрессии.

Я очень боюсь оставаться одна. Как будто вокруг гроза, гром и молнии. Уйти мне или нет? Точно знаю, что никто меня не поддержит. Может быть, я слишком много хочу от жизни? Как долго мне еще мириться с этими оскорблениями? Ни о чем не могу думать, кроме самоубийства. Мне некуда идти, мне придется спать на улице.

Пациентка в сильной панике. Только об этом и говорит.

Прием еще через неделю

Женщина позвонила по телефону: У меня сильная депрессия, мне нужно увидеть вас….

Мы договорились встретиться после обеда. В назначенное время она не пришла. Я попытался дозвониться до нее — родственники сообщили, что она наглоталась снотворного. Пациентка пришла на следующий день.

Увидев ее, я был в шоке: все лицо опухшее, в кровоподтеках, следы от ударов, ссадины. Ее муж жестоко избил ее, до и после того, как она проглотила снотворное. В этот раз я дал ей Lithium muriaticum С 200.

Спустя неделю после приема Lithium muriaticum.

В ту ночь мне приснился сон: я живу в маленьком доме на длинном пляже. Держа туфли в руке, я бреду по щиколотку в воде – в удивительно тихой и теплой воде. Я долго гуляю, потом возвращаюсь назад и вижу, что в моем доме кто-то есть.

Я кричу, зову свою дочь. Она подходит к окну, я машу ей рукой, и она выбегает ко мне на пляж. Я обнимаю ее и чувствую облегчение. Когда я открыла глаза, в голове крутилось одно слово: Пондичерри. Это святая деревня в Индии. Я должна туда поехать. Я могу остаться там жить.

Чувство женщины можно выразить так: «У меня есть дом и дочь!» Она выглядит очень спокойной, счастливой и уверенной в себе. Депрессия и желание покончить с собой уменьшились уже на следующий день после приема препарата. Она отреагировала моментально — впервые за столько лет она откликнулась на мое лечение.

6 недель после Lithium muriaticum.

Он много пьет. Хочу, чтобы вы поняли: я больше не боюсь остаться одной. С меня хватит. Я просто хочу делать в жизни то, что хочу. Или ты диктуешь свои собственные условия, или ты уходишь. Не знаю, откуда у меня взялись силы говорить так.

Он испугался. Разбудил дочь и сказал ей: «Твоя мама собирается уйти. Ты останешься со мной?» Как он посмел разбудить ее среди ночи? Он был пьян. Дочка держала меня за руку под одеялом. Он опять стал тормошить ее, чтобы добиться ответа. Я сказала ему, что он сумасшедший.

Я чувствую себя бунтарем. Не знаю, правильно веду себя или нет, но я больше не боюсь. Моя уверенность требует выхода. Это моя жизнь! Иногда появляется страх одиночества, но уже не такой сильный. Для меня это большие перемены. Прежде одна мысль об одиночестве пугала меня, я жила в постоянном страхе.

Теперь я понимаю, что не могла справиться с этим страхом, поэтому мирилась с оскорблениями. Я боялась, что муж вышвырнет меня, что придется расстаться с ним. Моя мать тоже хотела, чтобы я ушла! Один раз она попросила меня уехать, когда я хотела выйти замуж за того парня, мусульманина, и один раз – когда я ушла от мужа и пришла к ней жить.

Смысл перемены в том, что женщина отстранилась от мужа и осознала собственный страх остаться одной.

Конечно, будет трудно, но это не конец света. О таком я никогда и мечтать не смела!

Что для вас теперь означает быть одной? — Прежде всего – чувство душевного умиротворения. Сильная ненависть к мужу оставляет горький осадок в душе. Я больше не чувствую себя бесполезной.

Хочу найти место, где я могла бы жить своей жизнью и помогать людям. Больше не хочу быть беспомощной, я чувствую теперь, что сама могу помочь себе. Нет ничего страшно в том, чтобы оказаться на улице!

А Пондичерри? Что это значит, по-вашему? — Я хочу жить одна. Даже без своей семьи. Они мешают.

Очень «малярийный» признак – чувство, что тебе мешают. Один из важнейших симптомов China: мешают работать. China – основное лекарство для лечения малярии, главный препарат малярийного миазма.

Они мешают моей независимости. (Женщина говорит о своей семье, которая хочет, чтобы она вернулась домой).

А что вы можете сказать о вашем муже? — Он не стоит того, чтобы умирать из-за него. Мне приснилось, что он умер, а я не плакала. Нельзя, конечно, думать о таких вещах, но я не хочу быть с ним. Однако при этом я по-прежнему не хочу лишать свою дочь чувства, что у нее есть отец.

У нее всегда должен быть отец, но я перестала от него зависеть.
В последнее время мне не нравится, когда вокруг много народу. Я люблю открытое пространство, тишину. Я счастлива наедине с собой, дважды в неделю занимаюсь йогой.

Наконец-то женщина выбралась из своей раковины! Впервые за все эти годы я вижу какие-то положительные сдвиги. Не на уровне симптомов – «лучше или хуже», это нечто большее, более глубокие изменения.

Конечно, мысль о смерти мужа меня не радует, но я бы предпочла жить одна. Мне предстоит еще долгий-долгий путь. Я хочу стать храброй — не для кого-нибудь, а для себя и своей дочери.

В ее состоянии произошли очень глубокие изменения. Женщина делает первые шаги. Сначала ей нужно было выздороветь. Потом она приняла правильное решение, основанное не на фрустрациях и страхе, а на осознанном выборе. Со времени последней дозы она чувствует себя довольно хорошо. Самым примечательным было то, что к ней вернулось ощущение счастья и хорошее самочувствие.

Ей стало гораздо легче находиться наедине с собой. Кроме того, муж перестал оскорблять ее. Такое положение вещей длилось три месяца. Ссор стало гораздо меньше, женщина научилась улаживать проблемы. Она принимала решения и была счастлива.

Через 3 месяца что-то пошло не так, и пациентка вернулась в прежнее состояние. Снова начались страхи. Я повторил Lithium muriaticum с 200 и был поражен незамедлительно последовавшим эффектом.

Очередной прием

Уже на следующий день после приема лекарства ушли плохие мысли. Сон снова наладился. У меня в голове постоянно крутилось множество мыслей, а сейчас я стала намного спокойнее, более оптимистичной.

Принимаю все как есть. Я не знаю, откуда могут прийти перемены, но внутри остается ощущение покоя. Я довольна собой. У меня не возникает страха, когда муж возвращается домой. Уходит он или приходит – все нормально. Сон стал очень спокойный.

Комментарии

Если пациентка здорова, то с ней происходят хорошие события. Я не мог дать ей готового решения. Я лишь чувствовал, что когда она выздоровеет, муж перестанет оскорблять ее. Она очень наивная и простодушная, простая и открытая. На ее состояние во многом повлияла ситуация, в которой она находилась.

Ей не надо было говорить своему мужу о флирте со знакомым, зная, что он за человек. Насколько я понимаю, сутью ее состояния был вопрос «Как я смогу жить одна?» Какого рода это ее чувство одиночества? Оно отличается от Calcarea, от Magnesia. Мне показалось, что оно похоже на Natrum.

Взгляните на Периодическую таблицу и вы увидите, что Natrum находится прямо под Lithium. Это очень похожие препараты, и многие особенности ее взаимоотношений были похожи на Natrum.

Однако я почему-то чувствовал, что проблемы гораздо более фундаментальные. К тому времени, как я дал ей Lithium, я знал этот препарат довольно хорошо, к тому же мне очень помог пациент Hydrogen. У меня в голове сложилась четкая картина этой картины Lithium.

Женщина прекрасно описала свое житье «впроголодь»: не иметь дома, постоянно переезжать с одного места на другое, один вентилятор в доме, из одежды всего два платья. Слишком маленькая зарплата, чтобы уйти от мужа и воспитывать дочь одной. Что произойдет, если она лишится последнего? Что будет?

Этот тип фундаментального страха одиночества заставил меня подумать о Lithium. А из-за сильного чувства разочарования я выбрал muriaticum.

А какие препараты она принимала раньше? — Sepia, а до этого Naja. Но когда я пересмотрел назначения, то начал понимать, какое чувство самое глубокое в этом случае.

Когда я рассматривал в качестве ключевых симптомов «терпеть несправедливость», «они бьют меня», «поступают так со мной», и эти разговоры о сексе — «я не хочу, чтобы меня трогали» и так далее — тогда пациентка казалась Sepia или Naja.

Но что за этим крылось? Когда я сел с ней рядом в тот день и полностью открыл свой разум для понимания, как будто я не знал ничего о ней прежде — тогда я смог медленно, постепенно разглядеть, что крылось за всем этим.

А что насчет чувства вины? — Для меня это была не вина, а страх. «Если я сделаю что-то не так, меня все бросят, перестанут со мной разговаривать» — вот что женщина чувствовала в глубине души. Вам нужно поймать это исходное чувство. Что случится, если вы сделаете что-то неправильно? – «Меня все бросят». Когда вас все бросят, что будет? — «Я почувствую себя покинутой». А дальше? Что будет потом?

И так до тех пор, пока вы не добираетесь до самого исходного переживания. И добравшись до этого базового ощущения, я просто отбросил все размышления насчет вины. Они уже не имели значения — для пациентки это был лишь способ вербализовать свои чувства, выразить, проявить их. Но разве чувство вины было в ее случае самым глубоким?

Интересно, а могла бы женщина-Natrum раскрываться перед мужем снова и снова, как делала ваша пациентка? — Думаю, да. Lithium и Natrum очень близки. Hydrogen и Lithium частично совпадают.

Вы можете увидеть, как много симптомов Hydrogen есть в Lithium, так же как вы найдете в Natrum очень много проявлений Lithium. Но Natrum – это шаг дальше, структура у него выражена гораздо больше, чем у препаратов, стоящих выше в Периодической таблице. Чем дальше вниз вы спускаетесь по таблице, тем больше структуры обнаруживаете.

В этом смысле состояние Natrum совершенно противоположно состоянию Hydrogen. И когда я попытался глубже исследовать психическое состояние женщины, то ясно увидел страх одиночества, расставания с мужем и дочерью.

Ощущение разъединения с ними вызывает острую панику. Именно так бывает у пациентов Lithium. И еще: у этой женщины нет ничего своего. Один из характерных страхов Lithium — страх оказаться нищим на улице.

А как вы узнаете, что нужно «копать глубже»? Я бы не знал, где начать, а где остановиться. — Я дал ей возможность излить душу, встряхнул ее, повертел, подтолкнул в одном направлении, повернул другой стороной — и изучал эти внешние, второстепенные переживания до тех пор, пока не добрался до самого главного чувства: до внутреннего страха, глубоко спрятанного за внешними проявлениями.

Иногда самый глубокий страх, самые глубокие чувства, до которых я хочу добраться, выявляются уже при описании пациентом основных жалоб. Иногда вы можете обнаружить их в физических симптомах, иногда во снах. Не существует никакого шаблона — эти чувства могут появиться откуда угодно.

Я заметил, что женщина далека от состояния компенсации. Она даже специально прилагает усилия, чтобы вызвать у себя теперешнее состояние. Наверное, в этом причина быстрой и немедленной реакции на препарат? — Разумеется. В случаях, когда пациент сильно скомпенсирован, требуется время.

Если бы пациентка была в выраженной компенсации, потребовалось бы больше времени, чтобы понять ее состояние. В данный момент оно отвечало потенции С 200.

Вам эта потенция покажется чересчур сильной, но после нее ситуация «вскрывается» очень быстро. Особенность нашего случая в том, что у женщины было немного снов — потому что у нее были как бы «сны наяву».

Она проживает свои сны в реальности. Ей нет необходимости видеть сны, где ее бьют, потому что это происходит в настоящей жизни. Женщина переживает чувство разлуки, разъединения каждый день. Она боится оказаться бездомной, боится, что ее лишат структуры, отделят ее от структуры.

Допустим, у меня ощущение, что вокруг меня собираются какие-то люди с намерением поймать и избить меня. А в реальной жизни есть люди, с которыми я не могу ужиться, и они слегка враждебно настроены по отношению ко мне. Например, игнорируют меня, или говорить какие-то оскорбления в мой адрес.

До некоторой степени я могу справиться со своим страхом по отношению к этим людям. Если они бьют меня каждый день, мне нет необходимости видеть это во сне, раз это и так происходит со мной в реальности. Я живу в этом.

Но если у меня совсем другая жизнь, я живу в безопасности, в своем доме, и моя семья любит меня, все любят меня, никто не выступает против, и тем не менее я боюсь их – что мне с этим делать?

К примеру, приходя на семинар, я страшно переживаю, дрожу от страха, потому что не знаю, что эти гомеопаты могут мне сделать. Они задают всякие странные вопросы. А вдруг я не смогу на них ответить?

Если я скажу что-нибудь не то, они могут на меня очень разозлиться. Я сильно нервничаю и перед тем как войти в класс, двадцать раз сбегаю в туалет. Но я не знаю, почему так нервничаю. И когда я засыпаю, то всех этих людей вижу во сне — с палками, как будто они собираются побить меня.

Итак, на сознательном уровне я испытывают определенный страх. Все эти люди заставляют меня нервничать, эти гомеопаты из Мюнстера. А глубоко внутри это страх, будто меня бьют палками. На самом деле этого нет, но для меня, внутри, страх реален. У всех нас есть внутри какие-то чувства.

И они выражаются, проявляются в наших снах, время просмотра фильмов, «мыльных опер», чтения новостей, книг и так далее.

Страх сидит в подсознании, и когда вы оказываетесь сидящим на стуле перед гомеопатом, который спрашивает и спрашивает, выворачивает вас наизнанку, требует говорить еще и еще – тогда исчезает время и пространство, остается лишь его вопрос: «Что еще? Что еще?» — и вы оказываетесь в этом состоянии, которое раньше пряталось у вас глубоко внутри.

Прощупывание» пациента, задавание одних и тех же вопросов снова и снова вводит его в состояние, подобное трансу. И тогда вы наконец можете погрузиться в его состояние и глубоко исследовать его внутреннюю реальность.

Рубрики Lithium

Брошенный и покинутый. Отдали в детдом. Злюсь на своих родителей за то, что оставили меня. Я была для них большим беспокойством, слишком тяжелым бременем. Совершенно одинокая. Очень беспомощная.

Нет дома. Бездомная, страх, что хозяин дома выгонит ее. Во сне: «Моя комната полна барахла, самого разного барахла – тряпья, чемоданов. Мне нет места».  Нет паспорта. Без билета. Потерялась в чужой стране. В чужом, незнакомом месте, без поддержки, без еды, без дома, лишилась собственной личности – лишилась всего! Чувство острой паники. Некуда идти. Очень беспомощная.

Нет одежды. Сон: У меня было два платья, одно на мне и одно, которое я собиралась надеть. Оно просто исчезло. Где мое платье? В приюте у меня не было собственной одежды. Ощущение анонимности, безликости. Чувство отчаяния, злости и сильной беспомощности

Нет еды. Плохо питалась в детстве. Принуждали есть грязную, отвратительную пищу. Во сне – переживает из-за еды. Ходит из одного ресторана в другой! Ждет в очереди, чтобы ее обслужили. Снова ощущение сильной беспомощности.

Страхи. Что если я стану инвалидом? Например, заболею раком или случится сердечный приступ? Страх, что меня заберет полиция. Страх физического оскорбления. Чувство, что даже Бог не защитит меня. Депрессия с желанием покончить с собой и сильной беспомощностью

Нужда и беспомощность. У них нет внутренних источников помощи. Боятся, что их отрежут от внешней помощи. Всегда крайне ранимые и нуждающиеся. Создают впечатление полной зависимости.

Воображаемые картины. Нищенка. Уличная попрошайка.

Центральная тема. Я окажусь отделенной от своей основной структуры в любой момент, меня охватывает острая паника. У меня не будет еды, одежды, убежища, личности, отношений. Я останусь совсем без структуры. Чувствую себя беспомощной.

Несколько известных симптомов и рубрик

Склонны плакать из-за своего одиночества. Даже небольшое переживание вызывает сердцебиение. Беспокойство: ночью: с ощущением беспомощности. Отчаяние всю ночь. Ощущение покинутости. Ощущение покинутости: со вздохами.

Вопросы

Какие будут вопросы? — А что вы подумали, когда сразу после приема Natrum muriaticum у пациентки была попытка самоубийства?

Она была не сразу, примерно месяц спустя. Но если бы она была и сразу после приема — я знал, что Natrum muriaticum не был правильно подобранным лекарством. Оно не затронуло ее там, где нужно.

Это как раз вопрос, который я собирался задать: считаете ли вы, что назначение поверхностного (не совсем подобного) лекарства может ухудшить состояние пациента? — Не думаю, что оно было поверхностное. Natrum и Lithium очень близки.

Однако я не считаю, что Natrum muriaticum вызвал у женщины суицидальные наклонности, она уже шла в этом направлении, с каждым днем ее все глубже охватывала безысходность.

Этот препарат на нее не подействовал, практически не задел ее. Именно это и заставило меня часами просиживать с пациенткой. Я видел, что чувство безысходности становится все сильнее и сильнее, поэтому ее случай нуждался в переосмыслении. Попытка самоубийства в любом случае произошла бы – женщина не видела другого выхода.

Расскажите, пожалуйста, подробнее о зависимости. — Я уверен, что каждый человек может быть зависимым. Дело не в зависимости как таковой — за ней обычно кроется что-то другое, какая-то базовая проблема.

Мы всегда от чего-то зависим. Фокус в том, что иногда зависимость бывает нездоровая, за ней может скрываться все что угодно. Обычно — какой-то страх. Исследуйте этот страх. В рассматриваемом случае зависимость проявляется наивным, одиноким состоянием.

Пациентка переживает страх лишиться базовой структуры, остаться без необходимого «минимума», который нужен в жизни. В царстве животных зависимость будет в большей степени связана с выживанием.

Все будет крутиться вокруг выживания наиболее приспособленных, будет сильно развита тема «жертвы-агрессора». В царстве растений зависимость будет касаться проявлений чувствительности и реактивности.

Какие бы вы назвали специфические для Lithium рубрики репертория? — Я назвал бы следующие: «Делюзия: бездомная нищенка или попрошайка в нужде». Человек, нуждающийся в чем-то. Страх бедности.

«Делюзия: ему придется жить на улице с минимумом собственности». Бедняк. «Заблуждение: в нужде, как бездомная нищенка или попрошайка». «Заблуждение, что лишится жилья». Наверное, что-то в этом роде. У человека будет выраженный страх лишиться той малой, единственной помощи, которая у него осталась.

Сколько пациентов-солей Lithium вам встречалось? — У меня в практике было по меньшей мере шесть случаев Lith-carb., шесть — Lith-mur., два — Lith-phos., и по одному Lith fluor., Lith-brom. и Lith-iod.