Tuberculinum (Bailey)

Беспокойство

Некоторые гомеопаты считают Tuberculinum просто нозодом и назначают лишь при наличии упоминания о туберкулезе в семейном анамнезе. Об ошибочности такого поверхностного подхода писал еще Кент в своих «Лек­циях», подчеркивая, что Tuberculinum обладает собственным конституцио­нальным типом и его необходимо назначать только при его соответствии всей картине пациента. Психические особенности Tuberculinum составляют такой же отчетливый конституциональный профиль, как и у других консти­туциональных типов, однако большинство гомеопатов, к сожалению, очень плохо понимают его, и именно поэтому данный препарат назначается чаще как нозод, нежели как конституциональное средство.

Препарат Tuberculinum   изготовляется   из   пораженных  туберкулезом лим­фоузлов и, как это обычно и бывает, наблюдается отчетливая взаимосвязь между свойствами исходного материала лекарства и характеристиками           па­циента, который в нем нуждается, не исключая и его личностных  особенностей. Образ чахоточного писателя, пытающегося обогнать отпущенное ему время, чтобы закончить свой интеллектуально-романтический труд, и живу­щего только на хлебе, вине и сигаретах, очень точно отражает дух Tuberculinum.

Индивидуума Tuberculinum снедает настолько сильное жела­ние за короткий период испытать множество разных вещей, что кажется, словно ему действительно отпущен лишь краткий срок. Эти люди не выносят рутины обыденности, им нужно возбуждение. Гораздо больше, чем пред­ставители других конституциональных типов, индивидуум Tuberculinum подвержен мучительному ощущению, что жизнь проходит мимо него — это ощущение возникает у него всякий раз, когда бешеный темп его жизни чуть замедляется и поток возбуждающих стимулов становится слабее.

В прежние годы люди, страдающие туберкулезом, могли жить с этой болезнью долгие годы, постепенно теряя силы и двигаясь к преждевременной смер­ти. По-видимому, именно эта длительность заболевания и определила его трансформацию в «миазм». Другими словами, болезнь захватывала все аспек­ты жизни пациента, изменяя его организм вплоть до клеточного уровня и вызывая новые признаки, которые потом могли передаваться по наследству. Именно медленное развитие болезни позволило ей создавать определенные черты и врожденные личностные особенности.

Индивидуумы Tuberculinum унаследовали от своих чахоточных предков склонность «спешить жить полной жизнью», желание побольше успеть за оставшееся время. Я вспоминаю одного очень характерного пятидесятилетнего мужчину, который обратился по пово­ду аллергической астмы. Он был плотником и обратил внимание, что при работе с определенными древесными породами он внезапно начинал чихать.

Я удивился, услышав о том, сколько ему лет, так как выглядел он значительно моложе. Его тело было очень стройным и крепким, а одежда модной и стильной, что добавляло моложавости его внешнему виду. Он был       своеобраз­ным фанатиком здорового образа жизни, несколько раз в неделю посещая тренажерный зал, регулярно отправляясь в велосипедные походы в горы и употребляя только самую полезную и свежую пищу.

Выяснилось, что у него имелся очень сильный страх ранней смерти, а точнее, в возрасте пятидесяти четырех лет. В этом возрасте от инфаркта внезапно умер его отец, и он решил сделать все возможное, чтобы избежать повторения его судьбы. Вообще-то в подобной реакции на преждевременную смерть отца не было ничего удиви­тельного, и она могла возникнуть у индивидуума с любым конституциональ­ным типом, однако последующие расспросы показали, что в основе этого страха у моего пациента лежала именно туберкулезная наследственность.

Он рассказал мне, что его отец всю жизнь проработал на заводе и всегда ненави­дел свою работу, мечтая о пенсии, но умер, так и не успев насладиться жиз­нью. Вот что пугало моего пациента — перспектива влачить лишенное волную­щих стимулов существование, а затем умереть, так и не осуществив самого большого своего желания. Как и его отец, он не получал удовольствия от работы и отчаянно пытался найти более легкие способы получения денег, чтобы быть свободным и наслаждаться жизнью.

Он освоил налоговую бух­галтерию и пытался зарабатывать тем, что помогал людям заполнять налого­вые декларации. Кроме того, он планировал открыть семинар на тему «как достичь своих целей в жизни и стать финансово независимым» (по-видимому, он собирался в процессе обучения других сам овладеть этими навыками).

В конце концов он попытался заняться посредничеством в мире миллионных банковских ссуд, и все три раза, когда я его видел, он был очень близок к тому, чтобы наконец одна из его сделок удалась и он обрел бы желанную финансовую независимость.

Таким образом, подобно большинству других индивидуумов Tuberculinum он не выносил рутинной ежедневной работы «с девяти до пяти», особенно если эта работа совершенно не приносит возбуж­дающих эмоций, и стремился к свободе делать то, что он хочет, и тогда, когда хочет, не жертвуя при этом и привычными комфортабельными условиями жизни. Его ощущение, что время безвозвратно уходит, а он так и не успел ничего испытать, было даже острее, чем у большинства других Tuberculinum, Он был женат на женщине, которой от жизни не нужно было ничего, кроме стабильности и любви своего мужа, а его терзало беспокойство и неудовлетво­ренность, ею в том числе, и стремление к волнующим отношениям с более молодыми и смелыми женщинами.

Он говорил мне, что от жизни он хочет только одного — свободной игры, и действительно, всю свою энергию он тратил на достижение этой цели. Tuberculinum 1M значительно уменьшил его бронхоспазм, однако вскоре он пропал из моего поля зрения, и я так и не успел проверить, сможет ли Tuberculinum 10М уменьшить его неудовлетворен­ность своей жизнью.

Многие представители этого типа находят выход для своего беспокойства в виде занятий агрессивными видами спорта. Беспокойство Tuberculinum не бесцельно. В его основе лежит потребность в волнующих стимулах, что и заставляет индивидуумов Tuberculinum яростно бросаться в новые приключе­ния. Их спортивные увлечения призваны удовлетворить несколько потреб­ностей: потребность оставаться в отличной физической форме, чтобы быть в состоянии выдерживать бешеный темп их жизни, потребность в покорении новых вершин, что служит источником возбуждающих стимулов, а также неизменную потребность Tuberculinum в игре.

Вероятно, наиболее известным аспектом беспокойства Tuberculinum явля­ется его стремление к путешествиям (Кент: «Желание путешествовать, посто­янная охота к перемене мест»). Многие Tuberculinum проводят долгие годы, путешествуя по миру и работая то там, то здесь. Постоянное разнообразие такого кочевого образа жизни помогает утолить их беспокойство и позво­ляет избежать скуки, которая настигает их всякий раз, когда жизнь стано­вится слишком предсказуемой.

Индивидуумы Tuberculinum хорошо приспособлены для кочевой жизни, поскольку у них не развивается сильной привязанности к местам и людям. Их отстраненность сближает их с Sulphur и Lycopodium, однако у Tuberculinum это качество выражено в большей степени, чем у данных типов. Часто Lycopodium очень зависим от своей супруги как в бытовом, так и в эмоциональном отношении, и то же самое можно сказать об огромном числе индивидуумов Sulphur, Tuberculinum обладает большей независимостью и часто кажется, что ему вообще никто не нужен, по крайней мере в эмоци­ональном и практическом смысле. Ему нужно одно — возбуждающие стиму­лы, и потому он стремится окружить себя интересными людьми.

В своих путешествиях он встречает много интересных людей, а когда уезжает — не скучает об оставленных, поскольку он не привык смотреть назад, а впереди у него — новые встречи и новые знакомства. Tuberculinum не замкнутый тип в отличие от Natrum muriaticum. Он больше похож на Nux vomica, в том смысле, что его чувства открыты всем, но при этом он не склонен испыты­вать особой привязанности к кому-либо. Он живет сегодняшним днем и любит сегодня, а завтра пусть катится ко всем чертям.

Некоторым счастливчикам Tuberculinum удается найти работу, позволяю­щую им путешествовать и при этом заниматься чем-то интересным. Я встре­чал много руководителей экскурсионных групп, а также инструкторов по горным лыжам и подводному плаванию, принадлежащих к этому типу. Всех их объединял легкий имидж человека, беззаботно порхающего по жиз­ни и предпочитающего игры тяжелому труду.

В отличие от гидов и инструк­торов, принадлежащих к типу Natrum muriaticum (второго по частоте встре­чаемости среди лиц подобных профессий), индивидуумы Tuberculinum не будут расшибаться в лепешку ради своих клиентов. Они просто играют и при этом показывают свои умения и навыки, не заботясь слишком о том, что подумает о них клиент. Благодушно-спокойное настроение может по­кинуть их лишь в одном случае — когда клиент опаздывает или делает что-то слишком медленно. Tuberculinum не относится к числу терпимых типов и при этом является одним из самых нетерпеливых.

Еще одна профессия, которую можно назвать идеальной для многих Tuberculinum, — журналист-корреспондент, работающий в других странах. Это занятие не только связано с необходимостью много путешествовать, но также находит применение острому и отстраненному интеллекту Tuberculinum, Даже среди журналистов, не выезжающих за пределы своей страны, очень много представителей этого конституционального типа, по­скольку и здесь имеется возможность путешествовать, разнообразие впечат­лений и пища для интеллекта.

Большинство Tuberculinum не столь счастливы и не могут зарабатывать себе на жизнь, колеся по земному шару, а некоторые со временем сами устают от постоянной жизни на передовой, оседают на одном месте и находят менее возбуждающую, рутинную работу. Они начинают хорошо зарабатывать,     обза­водятся семьей и домом, однако слишком часто все это длится  недолго, по­скольку они снова чувствуют беспокойство и в их голове созревают планы новых авантюр.

Беспокойство перерастает в раздражительность и чувство неудовлетворенности, так что в конце концов стабильная жизнь становится для них невыносимой, и они снова снимаются с места. Подобная беспокойная кочевая жизнь также характерна для большинства неистовых индивидуумов Staphysagria, а также для большинства замкнутых индивидуумов Staphysagria.

Однако между блужданиями Tuberculinum и Staphysagria имеется большая раз­ница. Tuberculinum ищет в путешествиях новые возбуждающие стимулы, а дол­го находясь на одном месте и делая одно и то же каждый день, он чувствует скуку. (Многие индивидуумы Tuberculinum могут мириться с оседлым образом жизни, если их работа достаточно интересна, а их партнер — яркая личность.)

Что же касается индивидуума Staphysagria, то он пытается убежать от мучи­тельных чувств, разрывающих его душу, а в случае замкнутого индивидуума Staphysagria — еще и от контактов с людьми, которых он боится. В облике большинства индивидуумов Staphysagria есть что-то смутное, ускользающее, особенно у замкнутых представителей этого типа, которые постоянно куда-то бегут. В отличие от них личность Tuberculinum гораздо легче разглядеть, и она не так запутана.

Если Tuberculinum бежит, то от скуки, а не от страха. Tuberculinum — относительно не эмоциональный тип, обычно обладающий яс­ной головой и уверенностью в себе. Подобно Nux vomica он знает, за чем гонится, однако уже в отличие от него он быстро устает и склонен бросать дело, если оно не принесло быстрых результатов.

Интеллектуальное любопытство и отстраненность

Tuberculinum — преимущественно ментальный или интеллектуальный тип, как и Lycopodium, Kali carbonicum или Sulphur. Как и представители этих типов, индивидуум Tuberculinum — это обычно мужчина (соотношение мужчин и женщин у Tuberculinum составляет примерно пять к одному). Как и у других ментальных типов, интеллектуальные интересы и взгляды Tuberculinum облада­ют характерными именно для этой конституции чертами.

Интеллектуал Tuberculinum очень отличается по своему мышлению от интеллектуала Kali carbonicum или Sulphur. В соответствии со своим беспокойством и жаждой новых впечатлений он обладает выраженным интеллектуальным любопыт­ством, однако ему не хватает глубины по сравнению с таким гигантами мысли, как Kali carbonicum или Sulphur. (Хотя для Kali carbonicum глубина — это, пожалуй, неправильное слово, его мышление отличается скорее скрупулезно­стью и доскональностью.)

Индивидуума Tuberculinum привлекает новейшая информация, поскольку она будоражит его воображение. У него все время сохраняется налет некоторого интеллектуального дилетантизма, склонность постоянно перепрыгивать с одной теории или научной школы на другую, более новую и интересную. Если же он начинает погружаться в предмет более детально, это бывает обусловлено либо практической необходимостью, напри­мер связанной с его работой, либо стремлением найти дополнительные спосо­бы достижения и оправдания столь необходимой ему свободы.

Чаще всего он пытается сочетать и то и другое. Например, деятельность моего пациента-плотника, стремящегося во что бы то ни стало сбросить с себя оковы нудной работы, не ограничилась лишь изучением налогового права и организацией семинара, посвященного достижению финансовой независимости.

Он еще и работал инструктором по ребефингу (одному из терапевтических методов «Нью эйдж», использующему работу с дыханием для эмоционального осво­бождения клиентов). В ребефинге существует несколько школ, отличающихся как методиками, так и целями своей работы. Одна школа делает упор на активацию эмоций и на погружение клиента в его прошлые переживания, тогда как другая концентрирует клиентов на переживании во время сеанса счастья и блаженства. Мой пациент был стойким приверженцем последнего направления. Его не интересовала такая «нудная» вещь, как погружение в прошлое. Это не соответствовало его игривому характеру. Вместо этого он ухватился за теорию, гласящую, что прошлые эмоциональные блоки безболез­ненно растворяются сами собой при погружении в блаженное состояние.

Чтобы подкрепить свои убеждения теорией, он стал изучать работы одного из гуру ребефинга, который утверждал, что человек может достичь физического бессмертия, если будет практиковать работу с дыханием и    откажется    от нега­тивных мыслей. Моему пациенту эта мысль очень понравилась, учитывая его страх умереть раньше времени и недополучить радостей жизни.

Подобно   мно­гим Tuberculinum он выбрал те теории и взгляды, которые давали ему наиболь­шее ощущение свободы и позволяли освободиться от пугающих фантомов прошлого и серой обыденности настоящего.

Большинство Tuberculinum в значительной степени ориентированы на буду­щее. Будущее сулит им фантастические открытия, которые могут освободить человечество от оков рутинного существования, предоставят каждому время и возможности для игры и исследования внутреннего и внешнего космоса (Кент: «Полон надежд»).

Индивидуумов Tuberculinum часто привлекают прогрессив­ные научные и психологические идеи, такие, как параллельные пространства или виртуальная реальность, которые до бесконечности расширяют возмож­ности интеллектуальной и физической стимуляции.

Другие Tuberculinum с воодушевлением «берутся за решение» самых глубинных проблем, таких, как смысл бытия или формирование сознания, однако даже здесь их выдает по­верхностность и отстраненность людей, которые на самом деле хотят лишь избежать ограничений и оправдать постоянное стремление к трудноуловимой свободе.

Самый лучший пример, который приходит мне в голову, — это фило­софия экзистенциализма и один из ее основных создателей — Жан Поль Сартр, который, как можно заключить на основании его сочинений, имел конституцию Tuberculinum, Мировоззрение экзистенциализма выдвигает на первый план все основные качества, которыми обладают субъекты Tuberculinum или по крайней мере к обладанию которыми они стремятся: интеллектуальная ясность, свобода от моральных ограничений, свобода от привязанности к внешним условиям. Не хватает одного — души.

Для экзистенциализма изна­чальный смысл бытия отсутствует. Позади постоянной активности ума лежит Пустота, глухой и бесчеловечный вакуум, который грозит поглотить Tuberculinum, если тот замешкается в своем непрерывном движении хоть на миг. Если индивидуумы Staphysagria или Natrum muriaticum бегут от бурлящих в глубине их собственного подсознания «недопустимых» для них эмоций, то Tuberculinum бежит от пустоты, от внутреннего вакуума.

Под пустотой, кото­рую Tuberculinum почувствует, если остановится и перестанет думать или пота­кать своим чувственным ощущениям, лежит мир эмоций. У индивидуумов Tuberculinum нередки преходящие состояния экстаза, которые могут возникать на фоне погружения в физическое удовольствие или на фоне полета фанта­зии. Именно его отстраненность от глубинных чувств, таких, как человеческая любовь, вызывает пугающую тишину и пустоту внутри. Те индивидуумы Tuberculinum, которые преодолели свой страх перед неподвижностью настоль­ко, что смогли пройти «слой пустоты» и достичь своих истинных эмоций, становятся менее беспокойными и менее циничными. Они обнаруживают, что вокруг них есть много такого, к чему стоит привязаться.

Утонченный авангардизм

Индивидуумы Tuberculinum часто бывают не только интеллектуалами, но и гедонистами. Прибавьте к этому страстное   стремление   к   свободе,  и вы полу­чите утонченного писателя-авангардиста. Индивидуумы Tuberculinum редко подчиняются принятым социальным традициям, но при этом они обычно не бывают и революционерами, так как для этого они слишком зациклены на себе.

Их привлекают авангардные направления в искусстве, поскольку они несут новые и возбуждающие ощущения, и неудивительно, что многие лидеры авангардистского искусства буквально излучают беспокойство ту­беркулезного миазма. Д. X. Лоуренс, английский романтический писатель, чей страстный романтизм сочетается с отвержением старых социальных ценностей и прославлением свободы, скорее всего имел конституцию Tuberculinum. Еще один знаменитый писатель, который почти наверняка обладал этим конституциональным типом, — Генри Миллер. Его автобиог­рафическая трилогия «Тропик Козерога» иллюстрирует неистовое беспо­койство этого типа, его аморальность, романтизм, а также живость ума.

Второй родиной Миллера стал Париж, где многие богемные личности того времени чувствовали себя как дома. Сущность парижского авангарда на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий точно соответствовала сущ­ности Tuberculinum. В почете были утонченность, гедонизм, стиль, необыч­ность и эмоциональная поверхностность. Авангардист — это романтик (в том смысле, в каком романтичен поэт, вдохновленный красотой и вообра­жением), однако он не желает связывать себя никакими обязательствами.

Он с восхищением смотрит в будущее, видя в нем прекрасный новый мир, в котором техника освободит человечество от работы и страданий, а заодно и от устаревших моральных ограничений, и освободит время для бесконечных игр, как физических, так и интеллектуальных. Как и Sulphur, индивидуумы Tuberculinum с возрастом могут становиться более   циничными,   и          они не­сколько разочаровываются в близком наступлении рая на земле. Тогда их перестают занимать радужные прожекты и они мобилизуют свои интеллек­туальные ресурсы уже на атаку существующего положения вещей.

Стиль очень важен для большинства Tuberculinum. Национальные особен­ности французов позволяют думать о значительном влиянии на них тубер­кулезного миазма. В конце концов именно французы известны своим чув­ством стиля. Часто они шикарно выглядят, отличаются утонченностью и некоторой отстраненностью. (Многие французские слова гораздо лучше подходят для описания характера Tuberculinum, чем их английские анало­ги, в частности chic, savor faire [находчивость], ennui [тоска, внутренняя опустошенность].) Французские фильмы особенно ярко демонстрируют ту­беркулиновые черты национального характера. Их стиль обычно исполнен изящества, аморальности и часто сконцентрирован на поиске индивидуаль­ной свободы, а также на подчеркивании «экзистенциальной дилеммы» или ощущения бессмысленности и тщетности бытия, которое столь часто лежит в основе беспокойства Tuberculinum. Французы также склонны к идеализму.

Они больше, чем представители других наций, позволяют себе заниматься своими делами, а также дают возможность это делать другим. Именно бла­годаря этим индивидуалистическим тенденциям Франция не вступила в НАТО в ходе холодной войны, несмотря на то что обладала ядерным ору­жием и была частью Западной Европы. Люди, обладающие конституцией Tuberculinum, очень четко осознают свою индивидуальность.

Подобно Sulphur или Nux vomica они будут идти по жизни собственной дорогой и обращать очень мало внимания на то, чего ожидают от них другие. Однако уже в отличие от Sulphur или Nux vomica индивидуумы Tuberculinum не являются прирожденными вождями, так как они слишком дорожат своей свободой, чтобы принять на себя ответственность, связанную с лидерством, и начисто лишены требующейся для лидера самодисциплины.

Еще один английский писатель, чьи работы отражают утонченный совре­менный стиль в литературе, — Олдос Хаксли.

Герои его ранних романов обычно очень сметливы, но лишены глубины. Они вращаются среди интеллек­туальной элиты, играют в игры друг с другом, соревнуясь в утонченности и получая в этих играх лишь мимолетное удовлетворение. В более поздних про­изведениях Хаксли появилась гораздо большая степень духовности, впитавшая философию мистических традиций.

Его роман «Brave new world» можно расценить как осознание Tuberculinum пустоты материального прогресса, ког­да он не сопровождается эмоциональным и духовным удовлетворением. Оби­татели его мира будущего могут удовлетворить любые свои физические по­требности, о которых они могут только мечтать, включая вызванные наркоти­ческими веществами «психические каникулы», которые могут продолжаться неделями, однако в их мире нет места для души. Хаксли сам в свое время участвовал в поисках «освобождения» с помощью экспериментального при­ема галлюциногенов, и его книгу «The gates of perception» можно восприни­мать как некое руководство для тех, кто стремится к наркотическому «расши­рению сознания». Даже в поздние годы своих духовных поисков Хаксли пери­одически использовал «короткий путь» к расширению сознания с помощью галлюциногенов, подобно многим другим Tuberculinum, слишком нетерпели­вым, чтобы достигать внутренней тишины более естественным путем.

Кошка

Во многих представителях богемы есть что-то кошачье, и эти черты я часто наблюдал у моих пациентов Tuberculinum. Подобно кошке индивидуум Tuberculinum обладает чувственностью, но при этом «гуляет сам по себе». (Среди известных личностей, которые могли бы ярко проиллюстрировать эти кошачьи черты, я могу назвать актера Дэвида Нивена, скорее всего обладаю­щего конституцией Tuberculinum.) Tuberculinum может очень легко забыться в чувственном экстазе, так как у него совершенно нет внутренних ограничите­лей, в избытке присутствующих у Natrum muriaticum или Kali carbonicum, но в отличие от других «экстатических типов» — Phoshorusили Medorrhinum, кото­рые полностью теряют себя, растворяясь в своих переживаниях, Tuberculinum сохраняет некоторую отстраненность, даже в    самом   центре экстатических пе­реживаний. Как и Nux vomica, индивидуум Tuberculinum очень проворен и способен мгновенно оказаться «в боевой готовности» подобно коту, который сейчас мурлычет у вас на коленях, а через секунду молнией бросается в угол, где он краем глаза заметил мышь.

Tuberculinum обладает большой остротой внимания и стремительностью движений, чем очень похож на Nux vomica. И тот и другой типы соответствуют поджарым, нетерпеливым, принципиально пекущимся только о собственных интересах людям с проворным телом и под­вижной психикой. Различий между этими типами множество, однако при поверхностном взгляде их легко можно перепутать. Индивидуум Nux vomica сосредоточен и вцепляется «в добычу» мертвой хваткой, двигаясь в одном направлении до тех пор, пока не достигнет цели, которая обычно связана с обладанием властью в той или иной области.

В отличие от него индивидуум Tuberculinum существенно менее постоянен в своих устремлениях, ему нужно больше играть, и он гораздо более романтичен. Среди Tuberculinum очень много поэтов, а среди Nux vomica их почти нет. Тем не менее эти типы объединяет острота мышления и физическая ловкость, а также отстраненная и относительно эгоцентрическая позиция в жизни.

Подобно кошкам индивидуумы Tuberculinum обычно бывают дружелюбны и одновременно несколько отстранены. Если вы покажетесь такому челове­ку интересным (в интеллектуальном или сексуальном отношении), он будет оживлен и общителен с вами, сохраняя при этом свою самоуверенность. Однако люди часто бывают ошарашены тем, насколько быстро интерес Tuberculinum сменяется полным равнодушием или вежливой холодностью.

Создается впечатление, что вы чем-то вызвали его неприязнь, хотя в реаль­ности он просто начал относиться к вам с тем же отстраненным равнодуши­ем, что и к большинству других людей.

Еще одно кошачье свойство Tuberculinum — его уникальная приспособляе­мость. Поместите его почти в любую ситуацию и любое окружение, и он не только выживет, но и преуспеет. Эти люди обычно обладают находчивостью, хитростью и выносливостью. Отчасти это связано с опытом кочевой жизни, в которой они попадали во множество переделок, однако в большей степени эти качества заложены в них от природы, как в диких кошках.

Похожей способностью к адаптации, отстраненностью и интеллектуальностью также нередко обладает Mercurius. Однако Tuberculinum обычно прочнее стоит на земле. Тогда как Mercurius в основном живет интеллектом, Tuberculinum более приземлен — поэтому он любит спорт и обладает хорошими практическими навыками. Кроме того, Tuberculinum не склонен к рассеянности и обладает чуть меньшими интеллектуальными способностями.

Раз уж мы заговорили о кошках, стоит упомянуть о невозмутимости Tuberculinum. Мало что может вывести Tuberculinum из равновесия. Как правило, они делают то, что хотят, и если дела идут плохо, они просто переключа­ются на что-то другое, не особенно переживая из-за неудачи. Подобный «расслабленный» подход можно увидеть и у Sulphur, а также у некоторых Phosphorus и Lycopodium. Расслабленность Sulphur отчасти связана с тем, что он часто забывает о том, что происходит вокруг него. Такая позиция совер­шенно нехарактерна для Tuberculinum острый и подвижный ум которого обычно очень хорошо улавливает происходящее. Невозмутимость Tuberculinum главным образом связана с его интеллектуальной отстраненностью, а также с его приспособляемостью.

Что ему печалиться, когда он знает — что бы ни случилось, он всегда сможет устроиться, и в любом случае ни печали, ни радости не стоят того, чтобы на них обращать внимания. Подобное расслаб­ленное отношение к жизни выглядит очень привлекательным для большого числа людей, и когда оно сочетается с острым умом Tuberculinum и его жизне­радостной натурой, это может сделать его очень популярной личностью.

Ин­дивидуум Tuberculinum обычно может оставаться собой при общении с незна­комыми людьми, и ему совершенно непонятна та нервозность, которую испы­тывают на вечеринках люди, незнакомые с большинством других гостей. Как и Sulphur’, Tuberculinum может завязать разговор с кем угодно, и обычно такое общение доставляет ему удовольствие, если только оно не затягивается очень уж надолго. Широкий кругозор Tuberculinum делает их интересными собесед­никами, а общаясь с представителями противоположного пола, они способны щедро излучать естественное обаяние.

Другой тип, обладающий отчетливыми кошачьими чертами, — это Phosphorus. Tuberculinum и Phosphorus — очень близкие конституциональные   типы, имею­щие много общего во внешности, а также в физических проявлениях. Я много раз сталкивался с ситуациями, когда индивидуумов Tuberculinum ошибочно принимали за Phosphorus  причем эту ошибку совершали не только гомеопа­ты, но и сами пациенты, если они немного разбирались в гомеопатии.

Я вспоминаю одного такого человека, работавшего психотерапевтом. Я прошел недельный психологический тренинг, который он вел, так что мне удалось узнать его достаточно хорошо. Его наиболее ярким качеством был динамизм. Во время тренинга он буквально излучал энергию, которая была направлена как в сторону всей группы, так и к каждому участнику, к которому он обра­щался. Тренинг был посвящен личностному росту, и наш лидер строго следил за тем, чтобы никто не сидел в стороне и не прятался за своими личными страхами и ограничениями. Он был крайне деликатен с ранимыми людьми, но беспощаден с теми, кто отказывался прямо взглянуть на свои    внутренние про­блемы, значительную часть времени он яростно кричал на тех, кто «впустую тратит его время», избегая честного взгляда на самих себя.

Я все гадал, к какой конституции он мог бы относиться, и в конце концов остановился на Phosphorus, так как он обладал юношеским лицом и неотразимым обаянием. Однако постепенно мне стало ясно, что для Phosphorusон слишком агресси­вен и нетерпелив. Его горячность была словно подогреваема постоянным бес­покойством, нежеланием топтаться на месте и ждать, пока человек «созреет», чтобы раскрыться.

Кроме того, этот человек совершенно не стремился к более близким отношениям с людьми в отличие от Phosphorus. Например, он явно предпочитал возбуждающую, энергичную работу с группой индивидуальной психотерапевтической работе. В конце концов у нас зашла речь о гомеопатии, и он сказал, что считает себя индивидуумом Phosphorus. Я ответил, что у меня другое мнение, и мы стали подробно разбирать его случай, выяснилось, что я не ошибся и он действительно был нетерпеливым, беспокойным Tuberculinum со склонностью к астме, а вовсе не мечтательный непосредственный Phosphorus. Я склонен расценивать Tuberculinum как нечто среднее между Phosphorus и Nux vomica: этот тип сочетает легкость и романтическую чувствительность первого с энергичностью и порывистостью второго.

Однажды я познакомился с еще одним психотерапевтом Tuberculinum, зна­чительно отличающимся от первого. Он был намного старше, около пятидеся­ти лет, однако и у него было очень молодое лицо, что довольно типично для Tuberculinum. Он был более спокойным и расслабленным, чем его молодой коллега, производя впечатление умудренного годами человека. Он создал себе почти идиллические условия существования, когда почти все, что он делал, приносило ему удовлетворение. Он жил в прекрасном доме на холме, с видом на океан, недалеко от города, в котором он работал с клиентами и проводил тренинги. Он был холост, однако красотки в его постели не переводились. Во время работы с людьми он был более терпелив, чем его молодой коллега, и в большей степени интересовался работой с пациентами с глазу на глаз. Стиль его работы был, пожалуй, самым пассивным из всех, которые мне доводилось когда-либо видеть.

Его излюбленным приемом было воспроизведение сказан­ных пациентом слов вместе с интонацией и жестами, сопровождавшими эту фразу. По его мнению, психотерапевт должен лишь показать пациенту его собственное отражение, а все остальное тот сделает сам. Здесь на память мне пришел мой пациент, увлекающийся ребефингом и утверждавший, что его клиенты должны лишь войти в состояние блаженства и все их проблемы сами растворятся.

Оба этих человека избрали наиболее простой, беспроблемный путь в своей работе, позволяющий им избежать той боли и эмоциональной «грязи», с которыми обязательно столкнется психотерапевт, заставляющий пациента посмотреть в лицо подавленных им негативных эмоций.

В типичном для Tuberculinum стиле этот пожилой психотерапевт использовал наиболее отстраненный подход, позволяющий ему взаимодействовать с великим множе­ством людей и помогать им, «не пачкая рук». Однажды он беседовал с груп­пой учеников и заметил, что он добился в жизни всего, чего хотел, но все равно чувствует некоторую неудовлетворенность. По его словам, ему постоян­но не хватает времени: «интересного так много, а времени так мало». Таков удел всех Tuberculinum, даже самых зрелых и успешных.

Описанный выше пример иллюстрирует склонность Tuberculinum исполь­зовать свои врожденные интеллектуальные способности для максимально комфортабельного устройства в жизни. Естественно, что существует масса людей самых разных конституциональных типов, которые стремятся к лег­кой и красивой жизни, однако, по моим наблюдениям, индивидуумы Tuberculinum преуспевают в этом больше других, поскольку они сильнее к этому стремятся, обычно их не останавливают соображения об интересах семьи и о долге, и они, как правило, очень предприимчивы.

Женщины Tuberculinum

До сих пор я не говорил ничего о женщинах этого типа, хотя все выше-          ска­занное к ним также относится. Женщины Tuberculinum встречаются доволь­но редко, и в кабинете у гомеопата особенно, не в последнюю очередь потому, что для Tuberculinum, как и для Sulphur, характерно крепкое физи­ческое здоровье. Те несколько женщин Tuberculinum, которых мне при­шлось лечить, отличались напористостью и некоторой мужеподобностью. Одна из них была врачом, но гораздо больше интересовалась виндсерфин­гом, чем медициной, и по этой причине эмигрировала из Великобритании в Австралию. Она рассказала мне, что обычно с нетерпением ждет конца рабочего дня, чтобы можно было скорее бежать на пляж или на одну из вечеринок, где она также любила проводить время. Она много пила и обильно сквернословила, а среди пациентов слыла грубой и неотзывчивой.

Несмотря на все это, у нее была очень женственная и привлекательная внешность и много поклонников среди мужчин. По моим наблюдениям, она была довольно холодным человеком, несмотря на всю свою любовь к веселой жизни, причем, что любопытно, гораздо более холодным, чем большинство встречавшихся мне мужчин Tuberculinum, хотя, быть может, пообщайся я с ней более тесно, я обнаружил бы у нее и теплые стороны.

Другая пациентка Tuberculinum была также несколько мужеподобной, од­нако она была более приветливой и милой, чем предыдущая. Она была лесбиянкой и носила одежду в мужском стиле, а кроме того, благодаря занятиям спортом ее тело выглядело более мускулистым, чем у большинства других представительниц слабого пола. Тем не менее она была очень друже­любной и открытой, а когда речь зашла об ее эмоциональной жизни, пери­одически довольно бурной, на ее лице отразилась даже некоторая подав­ленность.

В отличие от многих гомосексуалистов, а также от многих инди­видуумов Tuberculinum она поддерживала связь с постоянной партнершей, более женственной, чем она сама, и также более беззащитной. Подобно многим индивидуумам Tuberculinum она много путешествовала, а находясь подолгу на одном месте, ощущала явственное беспокойство. По ее словам, из нее ключом била физическая энергия, которая «сводила ее с ума», если она не находила ей применение, поэтому она активно занималась спортом, включая греблю на каноэ и альпинизм. Ее основной физической жалобой была астма, довольно мягкая и связанная с сенной лихорадкой.

После не­скольких доз Tuberculinum 200с все эти явления быстро ушли, однако больше я ее не видел и не имел возможности проверить, уменьшили ли бы высокие потенции ее беспокойство.

Мне почти не встречались матери или домохозяйки, относящиеся к кон­ституции Tuberculinum, Наверное, они существуют, но так же редко, как зубы у курицы. Трудно представить что-то более кошмарное для женщины Tuberculinum, чем сидеть дома с детьми, и более скучное, чем следить за домом и ждать мужа с работы.

Неудовлетворенность, дестпруктивностъ и гиперактивность

Индивидуумы Tuberculinum вовсе не всегда остаются спокойными и хладно-   к­ровными. Когда что-то происходит не так, как они хотят, они становятся не только беспокойны, но и раздражительны. Обычно они сохраняют невозмути­мость еще некоторое время, а затем становятся все более и более капризными, и в их голосе появляются холодные, требовательные нотки. Чем более раз-доса­дованным становится Tuberculinum, тем больше он ругается и сквернословит. Будучи относительно свободным в своих проявлениях типом, Tuberculinum легко начинает браниться (Кент: «Ругается, проклинает»), и, по моим наблю­дениям, индивидуумы Tuberculinum нередко использовали в своем лексиконе ненормативную лексику, даже когда не были рассержены, а просто для того, чтобы добавить во фразу «побольше перцу».

За Tuberculinum закрепилась репутация деструктивного типа, однако я не видел у этих людей слишком уж разрушительных проявлений, за исключением детей Tuberculinum. Я никогда не видел взрослых пациентов этого типа, у которых возникали бы настоящие приступы гнева, однако некоторые дети Tuberculinum, по-видимому, обладают большим запасом агрессивной энергии, и на приеме родители признавались в том, что хотя и редко, но у них бывают вспышки ярости.

Среди детей с «дурным характером» именно дети Tuberculinum встречаются чаще всего, и именно они приносят самое большое количество «разрушений». Очень часто эти дети страдают гиперактивностью. Многие из них имеют аллергию на пищевые продукты или детское питание, и если эти продукты удалить из их рациона, то они успокаиваются, однако много и таких детей Tuberculinum, которые гиперактивны вне зависимости от своей диеты.

У меня сложилось впечатление, что гиперактивность детей Tuberculinumносит более целенаправленный характер в отличие от гиперак­тивных детей Natrum muriaticum и особенно Stramonium. Дети Tuberculinum постоянно находятся в движении, но они знают, что они делают. Они могут целый день крутиться у родителей под ногами, играя и надоедая, а в кабинете гомеопата их чрезмерная физическая энергия заставляет их постоянно ерзать на стуле и стучать ногами об пол, но по крайней мере их активность имеет некую осмысленность по сравнению с абсолютно бесцельными действиями мно­гих других гиперактивных детей.

Гиперактивными являются не все дети Tuberculinum, но в любом случае они очень своевольны и постоянно испытывают терпение своих родителей, упрямо стараясь сделать все по-своему, периодически прибегая к вспышкам раздражения, если их желания все же игнорируются родителями. Как уже упоминалось, эти вспышки у детей Tuberculinum могут быть очень сильными и порой сопровождаются швырянием игрушек, а позже и посуды, однако они редко бывают настолько неистовыми, как у Stramonium, когда ребенок сознательно стремится причинить боль первому попавшемуся человеку с помощью зубов, ногтей или любых «подручных средств».

Я сталкивался с детьми Tuberculinum, которые проходили через период постоянного оскор­бления родителей нецензурной бранью, однако я ни разу не видел, чтобы подобные периоды затягивались надолго. Зная о всепоглощающем стремле­нии Tuberculinum к свободе и возможности делать то, что он хочет, неуди­вительными кажутся и его детские вспышки агрессии, поскольку дети на каждом шагу сталкиваются с ограничениями своей свободы.

Обычно ребенок Tuberculinum обладает развитым интеллектом, однако учеба в школе часто кажется ему скучной, и он может основательно досаж­дать учителям, отвлекая других детей на уроках. Обычно такие дети обожа­ют подвижные игры, за исключением наиболее интеллектуальных из них. Как правило, большую часть времени дети Tuberculinum занимаются тем, чем хотят, и изо всех сил сопротивляются давлению со стороны взрослых, чем очень похожи на детей Sulphur.

Внешность

Внешне Tuberculinum напоминают Phosphorus, однако первые более муску­листы, жилисты и лишены грациозной воздушности последних. Обычно у Tuberculinum худое, небольшое тело, а цвет лица и волос, хотя и не всегда, светлый. Очень часто кожа лица и всего тела покрыта веснушками. Лицо Tuberculinum чаще более вытянутое, чем у Phosphorus, а глаза не столь вели­ки, хотя длиной ресниц Tuberculinum не уступает Phosphorus. Лицо обычно худощавое, даже слишком, почти осунувшееся. Волосы, как правило, пря­мые и довольно тонкие, а губы, обычно, тонкие, но вполне отчетливые. Довольно часто у этих людей встречается деформация грудной клетки в виде «груди сапожника» или воронкообразной грудной клетки.